К.ИШТВАН КАК РЕАЛЬНЫЙ ПРОТОТИП СТАРОЙ КИПЧАКСКОЙ

К.ИШТВАН КАК РЕАЛЬНЫЙ ПРОТОТИП СТАРОЙ КИПЧАКСКОЙ ЛЕГЕНДЫ 

     Имя Мандоки  Коныра ( по-венгерски Коnghur) Иштвана в конце 80-х и начале 90-х гг. ХХ века было широко известно среди казахов, особенно в среде интеллигентов, деятелей культуры и  искусства. Он был одним из основоположников международного общества «Казак тiлi», призванного всемерно содействовать развитию государственного языка Республики Казахстан. Одна из улиц Алматы носит сейчас его имя. Это – бывшая улица Красных партизан.

     Судьба распорядилась так, что смерть настигла его в 1992 году не в родной ему Венгрии и не в Казахстане, а на Кавказе. Тело его было доставлено в Казахстан и похоронено в Алматы на Кенсайском  кладбище. Таким образом венгерский кипчак (куман или, вернее, кун) Коныр дважды совершил знаковый путь с Запада, куда еще в 40-е годы ХIII века в составе эля (народа. – авт.) хана  Котана ушли, спасаясь от войск Батыя, его предки и где он родился, вырос и сформировался как личность, на Восток, где находилась его прародина – Казахстан, страна казахов, которые, как утверждает Британская энциклопедия, сложились как народ на кипчакской основе. В первый раз, чтобы спустя века проложить обратную дорогу туда, а во второй – чтобы обрести там вечный покой.

     В принципе казахской душе свойственна тяга к поиску своих дальних родственников, своих далеких корней. В народном фольклоре фигурирует множество случаев возвращения детей, внуков и даже правнуков тех, кто по тем или иным обстоятельствам был оторван от своих соплеменников. Но, чтобы через семь с половиной столетий вернулся потомок отколовшихся когда-то очень давно сородичей, такого нет и в самых красивых легендах и самых невероятных преданиях. Однако в случае с Коныром Иштваном именно это и произошло. Он приехал к казахам в Казахстан не столько как ученый-тюрколог из Европы, сколько как человек степного кипчакского происхождения, желающий воссоединиться со своими сородичами. Именно этим обстоятельством и объясняется его желание быть похороненным на земле казахов после смерти. Он прожил недолго. Так было угодно судьбе. Но его жизненный путь оказался равен доброй половине многотысячекилометрового пространственного и семисотпятидесятилетнего временного круга жизни в судьбах Великой степи, простирающейся от Алтая до Паннонии. Он завершил и замкнул собой этот круг.

     Сейчас у нас в Казахстане проявляется большая озабоченность по поводу национальной идеи и государственной идеологии. Особенно много говорят о них в среде представителей титульной нации. У каждого есть свои представления об этих понятиях. Но бесспорно одно: в их основе должны быть долговечные духовные образцы объединяющего характера. Жизнь Коныра Иштвана, его прижизненные поступки, деяния и его посмертный образ – сами по себе выдающийся символ для национальной идеи, призванной покончить с привычным и пока необоримым внутренним раздраем казахского общества и объединить его во имя будущего. А наши ученые и деятели культуры ищут такой символ то в средневековом Египте, то в стране ираноязычных саков двадцатипятивековой  давности, побуждают государство тратить массу денег на популяризацию отобранных ими образов. Все это, увы, не дает искомых результатов. Ибо реальным прототипом старой кипчакской легенды о султане-степняке оседлой страны, которого заставил вернуться в родные степи запах полыни, и перекликающегося с ней рассказа М.Симашко «Емшан»  о султане по имени Бейбарс, по мотивам которого был снят фильм «Султан Бейбарс», является вовсе не египетский правитель, а именно Коныр Иштван. Если вдуматься, история реального венгерского кипчака, символизирующего собой возвращение ушедшего когда-то на Запад народа к своим корням сквозь столетия, впечатляет куда больше, чем та давняя легенда и все современные попытки создать на ее основе национальный идеологический символ.

     Но тем не менее ставят памятники и проводят разного рода мероприятия не по случаю юбилея Коныра Иштвана Мандоки, а в честь египетского султана Бейбарса, который-то и начал сокрушение военной мощи степняков от имени оседлых народов. Что бы там про него сейчас в Казахстане ни говорили, совершенно очевидно то, что современные казахи, остававшиеся кочевниками до начала 30-х годов двадцатого столетия, являются потомками разгромленного на территории современной Палестины султаном Бейбарсом воинства храбрейшего найманского полководца Китбуги, а вовсе не египетских мамлюков. Более того, казахи и их страна, которыми на протяжении всей их истории правили выходцы из дома Тимучина и которые до сих пор признают чингизидов своими хозяевами и правящим классом, являются единственным сохранившимся в мире к настоящему времени доменом Чингисхана. А Китбуга в свое время пошел на Египет от имени сыновей Чингисхана. Да, конечно, Котан хан, уведший подвластную ему часть кипчаков в Венгрию от утвердившейся в Великой степи власти чингизидов, тоже был противником Чингисхана.

     Но государство, созданное на оставленных им прикаспийских и причерноморских степях пришедшим туда ханом Батыем все равно снискало в истории известность государство кипчаков. На территории, отнятой у кипчаков, он создал свою империю – Золотую Орду. Однако местное большинство быстро ассимилировало пришлое меньшинство, и вскоре государство стало называться повсюду Кипчакским ханством. В западной исторической и справочной литературе название «Золотая Орда» и «Кипчакское ханство» рассматриваются как равноценные синонимы.

     Об этом оставили свидетельства жившие в те времена авторы. К примеру, Плано Карпини пишет, что Днепр, Дон, Волга и Урал являются четырьмя большими реками Кумании, хотя речь, казалось бы, должна идти о Золотой Орде или стране монголо-татар. Рубрук описывает свое путешествие через степи куманов и замечает, что они называют себя “капчат”. М.Поло в своих путевых записях тоже отмечает народ, называемый «куманами», и говорит о стране «Кумания». А в некоторых других трудах речь идет даже о королевстве Кумания. Немецкий путешественник Й.Шильдбергер, побывавший при дворе Тимура в начале XV века, упоминает страну «Диштихипшах».

     А между тем другая часть кипчаков, та, которая ушла на запад хана  Котаном, поселилась в конце концов в Венгрии. И осталась там на века.

     И поэтому возвращение Коныра Иштвана навеки – это также символ воссоединения двух частей народа, разъединенного 750 лет назад в силу обстоятельств того времени.

     История загадочна. Одним только умом ее, видимо, не постичь. Ибо в этом случае не понять, почему венгры вдруг воспылали родственными чувствами именно по отношению к казахам, а не к какому-нибудь другому тюркоязычному народу. Почему уже в XX веке ни с того ни с сего приехал к Казахстан из Венгрии некий Иштван Коныр и начал говорить с нами на том языке, который мы считаем родным и который он тоже считал родным... Его поступок, его жизненный путь дали ответ на все эти «почему».

Историческая справка о венгерских кипчаках:

     Когда мощное монгольское войско появилось (XIII в.) в степях между Дунаем и Волгой, сорок тысяч семей кипчаков под началом Котан-хана ушло в Венгрию. Оставшиеся были вынуждены покориться. Котан-хан был убит вопреки воле венгерского короля Белы IV мадьярскими феодалами, заподозрившими его в тайных связях с монголами. Это взбудоражило пришедших с ним в Венгрию его соплеменников. Они прорвались в болгарское Тырново, разоряя все на своем пути. Следом за ними в Венгрии появились монголы. Так венгры, которые сами в течение нескольких веков были сущим бедствием для окружавших их славянских и других народов, тоже познали нашествие кочевников...

     Большая часть ушедших в Болгарию кипчаков, очевидно, вернулась потом в Венгрию. Во всяком случае, там есть область, которая называется Кунзаг (Кипчакия) и делится на два округа – Кишкунзаг (Малая Кипчакия), занимающая часть междуречья Дуная и Тисы, и Надькунзаг (Большая Кипчакия), расположенная на правобережье Тисы в районе ее среднего течения. В справочниках отмечается, что живущие здесь кипчаки сохраняли свою автономию и свой язык до конца XVIII века и только потом были ассимилированы. А Иштван Коныр, о котором говорилось здесь, свидетельствовал, что кипчаки в Венгрии еще есть и что для них приезд в их страну казахских деятелей культуры и артистов – настоящий праздник.

Кайрат КАЗАКПАЕВ